История Рязанского княжества. Часть 2. Борьба с Суздалем и междоусобные войны
Сыновья Ярослава разместились на отцовской земле таким образом: Юрий сел в Муроме, а Святослав и Ростислав в Рязани. Здесь под словом Рязань надобно разуметь название целой области, в которой, кроме собственной Рязани, были в то время и другие города. Пронск уже существовал и имел своих князей.
Мир и согласие недолго существовали в семье муромо-рязанских Ярославичей. Около половины XII века на северо-востоке, между Волгой и Клязьмой, усиливается Суздальское княжество, благодаря своему выгодному положению и умной деятельности Юрия Долгорукого на поприще славянской колонизации; сюда, на свежую девственную почву, начинают отливать с юго-запада жизненные соки древней России. Соседние волости вскоре не могли, хотя бы инстинктивно, не почувствовать опасения за свою самостоятельность, и каждая по мере своих сил готовится противодействовать слишком быстро возраставшему могуществу соседа.
Известно, что в 1146 г. занятие киевского стола Изяславом Мстиславичем и несчастная судьба Игоря Ольговича повлекли за собой целый ряд междоусобных войн, которые отозвались почти во всех русских княжествах. Святослав Ольгович Северский пригласил Давыдовичей соединиться с ним для освобождения из плена злополучного Игоря. Но Давыдовичи более заботились об удержании за собой Черниговских волостей, нежели об участи двоюродного брата, поэтому они вступили в союз с Мстиславичами против Ольговичей. Святослав обратился тогда к Юрию Суздальскому и за освобождение Игоря предложил ему помощь, если он захочет добывать себе Киева, которым Изяслав не по праву завладел мимо своих дядей. Юрий, разумеется, был рад случаю вмешаться в дела Южной Руси и овладеть заветным киевским столом. Пока Долгорукий готовился лично предпринять поход на юг, в стане северского князя явился племянник Ростислава Рязанского Владимир Святославич. В следующей затем войне он принимает участие как усердный союзник Святослава и Юрия, очевидно, стараясь приобрести их расположение и покровительство, и его нельзя сравнивать с известным Галицким изгнанником Иваном Берладником, который сначала служил Ольговичам, а потом оставляет их и переходит к Мстиславичам.
Между тем и деятельный киевский князь со своей стороны приготовил все средства для успешной борьбы с Юрием и его союзниками. Кроме собственной дружины, Изяслав мог располагать силами своего брата Ростислава Смоленского, черниговских Давыдовичей и новгородцев; мало того, к нему же примкнули и рязанцы. Общие враги соединили интересы князей и привели к союзу Мстиславичей с Ростиславом Рязанским. Когда Долгорукий двинулся на помощь к Святославу, осажденному в Новгороде Северском, Изяслав, в надежде отвлечь Юрия, послал степью гонца в Рязань с просьбой, чтобы Ростислав напал на Суздальскую землю. Ростислав поспешил исполнить его желание, и действительно, Юрий, получив о том известие, отправил на юг только сына Ивана, а сам от Козельска повернул назад. Рязанский князь дорого поплатился за свое смелое нападение; борьба с суздальцами пришлась ему не по силам.
Он не только должен был спасаться отступлением, но не мог держаться в самой Рязани против Юрьевичей - Ростислава и Андрея, и принужден был бежать к одному из соседних половецких ханов. Так неудачно было начало долговременной вражды рязанских князей с родом Долгорукого. Изгнав Ростислава из его волости, Юрий, без сомнения, воспользовался случаем наградить Владимира Святославича за его верную службу и посадил его в Муроме.
Не ранее 1149 г. удалось Ростиславу воротить свою наследственную волость, конечно, при помощи союзных половцев. Хотя Долгорукий и овладел Киевом, но все внимание его и все силы были заняты борьбой с племянником. Пока суздальский князь и его сыновья оставались на юге, Ростислав мог не только спокойно княжить в Рязанском уделе, но и удержать в повиновении своих младших родичей. Когда суздальский князь воротился на север, уступая необходимости, Ростислав должен был изменить прежним союзникам и признать себя подручником Юрия.
Ясно, что Ростислав не хотел помириться с ролью подручника и отказался участвовать в походах суздальцев. новая борьба с соседом опять закончилась изгнанием Ростислава из Рязани, которую Долгорукий теперь отдал своему знаменитому сыну Андрею. Ростислав не замедлил воротиться с половцами и ночью врасплох напал на Андрея. Он спасался бегством, столь поспешным, что не успел даже надеть другого сапога. Дружина его подверглась совершенному истреблению: часть ее утонула в Оке во время бегства, остальные засыпаны были в яме по приказанию Ростислава. Андрей убежал в Муром, а оттуда в Суздаль. Рязанский князь пользовался содействием населения, которое, хотя редко и неохотно принимало участие в княжеских усобицах, однако не любило вообще подчиняться чужим князьям.
При Андрее Боголюбском рязанские князья постоянно играют роль его подручников. В 1160 г. Боголюбский, подражая своему великому деду в защите Русской земли, хотел нанести сильный удар степным варварам и послал на них своего сына Изяслава с суздальской дружиной. К Изяславу присоединилось много других князей, между прочим, муромские, рязанские и пронские. Дружины переправились за Дон и далеко углубились в степи; половцы хотели дать отпор, но были побеждены и рассыпались во все стороны; русские их преследовали; во Ржавцах варвары собрались и в другой раз ударили на наши войска: победа очень дорого стоила русским, и князья с немногими людьми воротились домой. В следующем году скончался Владимир Святославич Муромский. В Муроме садится сын его Юрий, а рязанский стол занимает младший Ростиславич Глеб, о его брате Андрее летописи более не упоминают.
Так в 1167 г. Владимир Мстиславич во время распри с племянником своим вел. князем киевским Мстиславом отправился в Суздальскую землю к Андрею. Последний велел ему сказать: "Ступай (пока) в Рязань к Глебу Ростиславичу; я наделю тебя". Владимир действительно пошел в Рязань, оставив жену и детей в Глухове. О подчинении рязанцев Андрею свидетельствуют знаменитые походы его дружин, муромские и рязанские князья почти постоянно принимают в них участие. В 1164 году Юрий Муромский ходил с Андреем на болгар. Только в первом походе его войск на юг, когда Киев был взят приступом, о рязанцах и муромцах не упоминается. При неудачной осаде Новгорода, в 1169 г. встречаются сыновья Глеба Рязанского и Юрия Муромского. В 1170 г. те же князья с Мстиславом Андреевичем громили волжских болгар; нам, однако, очень не понравился этот поход, "понеже неудобно зиме воевати Болгары", говорит летописец. Далее, муромо-рязанские дружины участвовали во втором походе на Киев, столь несчастливом для войск Боголюбского.
1174 г. погиб Андрей под ударами заговорщиков. По-видимому, настала пора освобождения для всех слабейших князей, которые должны были смиряться пред его непреклонной волей; мало того, им представлялся теперь удобный случай отомстить суздальцам за прежние обиды. Опасение такого возмездия ясно обнаружилось во Владимире, куда съехались вое дружинники Андрея. "За каким князем мы пошлем? - говорили они, - соседями у нас князья муромские и рязанские; боимся их мести, как вдруг придут на нас войною; а князя у нас нет. Пошлем к Рязанскому Глебу и скажем ему: хотим Ростиславичей Мстислава и Ярополка, твоих шурьев"*. (Глеб был женат на дочери Ростислава, старшего брата Боголюбского). Слова: "боимся их мести" заставляют предполагать, что в княжение Андрея рязанцы и муромцы немало терпели от насилия суздальцев, хотя летописи умалчивают об этом обстоятельстве. Но Глеб Ростиславич, кажется, думал не столько о мести, сколько о том, чтобы приобрести влияние на дела Суздальского княжества и таким образом предупредить опасность с этой стороны.
Олег Святославич, сын черниговского князя, возвращаясь из Москвы, куда он провожал двух княгинь, жен Михаила и Всеволода, задумал увеличить свою Лопастенскую волость и отнял у рязанцев город Свирельск, принадлежавший прежде Черниговскому княжеству. Глеб отрядил против него своего племянника Юрьевича, но последний проиграл битву на реке Свирели*. В том же году Михаил вместе с братом Всеволодом пошел на Рязань, чтобы отомстить Глебу за его союз с Ростиславичами и воротить все драгоценности, похищенные им из Владимира. Глеб, незадолго потерпевший неудачу против такого слабого противника, как Олег Святославич, конечно не имел никакой охоты вступать в борьбу с Михаилом, который вел на него соединенные полки всей Суздальской земли.
На реке Нерской (впадающей в Москву) встретили Михаила рязанские послы и сказали от имени своего князя: "Глеб тебе кланяется и говорит я во всем виноват; а теперь возвращу все, что взял у шурьев своих Мстислава и Ярополка, все до последнего золотника"*. Добродушный Михаил охотно согласился на мир с рязанцами, которые действительно отдали ему назад всю добычу Глеба. Она состояла из золота, серебра, оружия и рукописей; особенно важно было для владимирцев возвращение знаменитого образа Богоматери; между прочими вещами находился и меч св. Бориса, тот самый, который составлял любимое оружие Андрея Боголюбского и которого он напрасно искал в час своей гибели. При этом Глеб должен был дать клятву в том, что не будет помогать своим шурьям против Михаила и Всеволода.
Но известно, как часто наши древние князья грешили против крестного целования. Несколько месяцев спустя умер Михаил Юрьевич, и Ростиславичи снова в союзе с Глебом делают попытку занять Суздальские волости. Первый Мстислав из Новгорода пошел на Всеволода, но был побежден на Юрьевском поле, и, не принятый опять новгородцами, отправился к Глебу Рязанскому. Весть о несчастии шурина застала Глеба посреди военных приготовлений, вероятно, он рассчитывал напасть на Владимирскую область между тем, как Всеволод был занят войной с Мстиславом и ростовцами. Когда Мстислав прибыл в Рязань, Глеб, наученный опытом, уже неохотно слушал воинственные речи своих шурьев; и сначала советовал им отправить послов во Владимир, чтобы мирным образом уладиться со Всеволодом. Прежние неудачи, однако, не исправили Ростиславичей, побуждаемые ростовскими боярами, они непременно хотели решить дело оружием и увлекли рязанского князя в бедственную для него войну. Она началась осенью 1177 г. нападением Глеба на Москву; он сжег ее и опустошил окрестные селения. Всеволод пошел было на него с своими дружинами, но на походе узнал, что противник его воротился в Рязань; в то же время к нему явились новгородцы и посоветовали подождать своих сограждан. Владимирский князь послушался их и от Ширинского леса воротился назад. Он решил одним могучим ударом уничтожить своего беспокойного соседа и начал собирать огромные силы. Святослав Ольгович Черниговский, союзник Юрьевичей, прислал к нему на помощь сыновей Олега и Владимира; вместе с ними прибыл князь Русского Переяславля Владимир Глебович, племянник Всеволода, кроме того, к войскам Всеволода присоединилась дружина новгородцев*. С такими-то грозными силами Всеволод выступил в поход зимой того же года и вошел в Рязанские пределы. Глеб, как видно, не дремал и со своей стороны собрал также значительную рать для борьбы с владимирским князем. Кроме тех ростовцев, которые держали сторону его шурьев, он повел с собой толпы половцев и прямым путем через леса устремился к Владимиру. Всеволод достиг Коломны, когда пришла к нему весть, что рязанский князь уже разграбил богатую соборную церковь в Боголюбове, щедро украшенную Андреем, и опустошает окрестности его столицы, причем особенно свирепствуют степные варвары. Поспешив воротиться назад, Всеволод на берегу Колакши встретил рязанцев и половцев, которые возвращались со множеством добычи и пленников. В то время случилась оттепель, лед на реке сделался очень тонок и в продолжение целого месяца оба войска стояли друг против друга в ожидании более удобной переправы. Между тем как происходили мелкие стычки и перестрелка, Глеб предложил мир противнику, но тот не принял предложения, потому что сильно сердился на Глеба за опустошение своей земли.
Настала Масленая неделя. 20 февраля Юрьевич приготовил полки к битве и послал на другую сторону Колакши обоз с дружиной переяславцев под начальством своего племянника Владимира Глебовича. Глеб отрядил против Владимира Мстислава Ростиславича, а сам с сыновьями своими Романом и Игорем, с шурином Ярополком и со всем остальным войском перешел реку, думая, что Всеволод остался на той стороне с немногими людьми. Рязанцы подошли к Прусковой горе, за которой стоял великокняжеский полк, и были уже от него в одном перелете стрелы, когда Глеб увидал, что Мстислав Ростиславич, постоянный беглец с поля битвы, и на этот раз оборотил тыл перед Владимиром Глебовичем. Рязанский князь поспешил отступить, но уже было поздно. Окруженные войсками Всеволода, рязанцы вступили в жестокую, но непродолжительную сечу. Поражение их было совершенное. Сам Глеб, сын его Роман, шурин Мстислав попали в плен с большей частью дружины и со множеством знатных бояр или думцев рязанского князя; между ними находились: знаменитый воевода Боголюбского Борис Жидиславич, сторонник Ростиславичей; потом Яков Деденков, Олстин и раз уже встречавшийся нам Дедилец. Половцы, плохие воины в рукопашной битве, дорого поплатились за свои разбои.
В Чистый понедельник победители с торжеством вступили во Владимир*. Велика была радость граждан при виде пленных князей, в соборном храме Богородицы принесена благодарность Богу; потом несколько дней продолжалось в городе шумное веселье. Всеволод обошелся с побежденными довольно милостиво: Глеб с сыном и шурином отданы были под стражу, но не посажены в темницу; им определено содержание из княжеского дома, даже суздальцы и ростовцы не лишены были полной свободы. Владимирским гражданам сильно не нравилось то, что их князь держит своих пленных как гостей. На третий день они подняли мятеж и с оружием пришли на княжий двор, требуя большей строгости в обращении с врагами. Всеволод, не желая подвергнуть пленников оскорблению со стороны народа, велел посадить их в поруб.
Между тем нашлись князья, которые приняли участие в бедственном положении Глеба. Мы уже говорили о союзе Ростислава Смоленского с рязанскими Ярославичами в 1155 г. Этот союз был скреплен, кроме того, и родственными отношениями: знаменитый Ростиславич Мстислав Храбрый женился на дочери Глеба. Мстислав не замедлил обратиться к Святославу Всеволодовичу Черниговскому, прося его заступиться у своего союзника Всеволода за пленных князей и склонить его к их освобождению. С той же просьбой прислала в Чернигов рязанская княгиня, жена Глебова. Святослав исполнил их просьбу и отправил во Владимир черниговского епископа Порфирия с игуменом Ефремом. Известно, что духовенство преимущественно брало на себя священную обязанность миротворцев во времена княжеских усобиц. Всеволод не остался глух к ходатайству черниговского князя, которому он многим был обязан, но исполнил его желание только вполовину. Ростиславичи после вторичного мятежа владимирских граждан были отпущены в Смоленск. Очевидно, Всеволод не считал для себя опасными своих племянников и легко согласился дать им свободу, но иначе он думал о рязанском князе. Он знал, как ненадежно спокойствие его княжества, если Глеб опять явится во главе рязанских дружин и предложил ему самые тягостные условия мира. Трудно определить, в чем именно состояли эти условия. Святослав Черниговский просил отпустить Глеба в Южную Россию. "Лучше умру здесь, а не пойду в Русь", - отвечал упрямый Глеб. Следовательно, ему предлагали свободу без княжества. По другому известию, Всеволод требовал от него уступки Коломны и ближних волостей, Глеб не хотел согласиться и на это условие*. Рязанский князь, как видно, с твердостью переносил свое несчастье и вполне обнаружил при этом свой гордый, непреклонный характер.
30 июня того же 1177 г. Глеб умер в темнице*. Послы Святослава Всеволодовича по смерти Глеба продолжали хлопотать за его сына Романа, который в свою очередь приходился зятем черниговскому князю. Целые два года тянулись переговоры, и не ранее 1179 г. согласился Всеволод отпустить Романа на рязанское княжение.
Поражение на Колакше и плен князей, кроме унижения и подчинения Рязанской земли владимирскому князю, влекли за собой другое обычное явление того времени. Степные варвары, узнав о несчастии соседей, не замедлили воспользоваться удобным случаем, чтобы пограбить рязанские волости. Поэтому первым делом Романа Глебовича по возвращении в свою отчину был поход на хищников, которым он нанес поражение на реке Большой Вороне.
С 1180 г. уже начинаются усобицы между братьями. Глеб оставил после себя довольно многочисленную семью, нам известны имена шестерых его сыновей: Роман, Игорь, Святослав, Всеволод, Владимир и Ярослав. Повод к неудовольствиям подал старший Глебович Роман. Зависимость от Всеволода III, конечно, была тягостна для рязанского князя. При одних собственных силах он не мог начать новую борьбу с могущественным соседом; отсюда понятен тесный союз Романа с его тестем черниговским князем Святославом Всеволодовичем. В то время еще не совсем ослабла связь Рязани с Черниговом, как с метрополией, в отношении церковной иерархии оба княжества составляли еще одну епископию. Очень может быть при этом, что Святослав, принимавший деятельное участие в освобождении зятя, и, будучи доселе в дружеских отношениях со Всеволодом, без особенных препятствий надеялся утвердить свое влияние на дела Рязанского княжества и быть тамошним князем в место отца.
Роман затеял спор о волостях с младшими братьями Всеволодом и Владимиром, которые княжили на Проне. Дело дошло до войны. Теснимые старшим братом, с которым соединились Игорь и Святослав Глебовичи, пронские князья обратились к Всеволоду. Может быть, и самая ссора произошла вследствие того, что младшие братья предпочитали владимирское влияние и не хотели подчиниться черниговскому.
Великий князь сначала хотел уладить дело мирным образом и велел сказать Роману, чтобы он не обижал братьев. Встретив неповиновение своей воле, он собрал полки и выступил в поход. Между тем Роман успел известить Святослава Всеволодовича о своей опасности; тесть немедленно отправил к нему на помощь черниговскую дружину под начальством своего сына Глеба, который занял Коломну, как передовой рязанский пост со стороны Суздальского княжества. Великий князь осадил Коломну, и, заставив Святославича выйти из города, отослал его с бывшими при нем боярами во Владимир, а черниговскую дружину велел развести по своим городам*. Роман, осаждавший в то время своих братьев в Пронске, при вести о приближении Всеволода снял осаду и пошел к нему навстречу. Младшие Глебовичи поспешили соединиться с владимирскими полками.
Передовая рязанская дружина, переправившись за Оку, предалась беспечности и пьянству, вследствие чего она подверглась нечаянному нападению, большая часть ее, притиснутая к реке, была избита или взята в плен, а многие потонули в Оке, стараясь достигнуть другого берега. Роман, услыхав о поражении сторожевых отрядов, побежал в степь мимо Рязани в которой затворил братьев Игоря и Святослава. Всеволод пошел по его следам, взял мимоходом Борисов-Глебов и осадил Рязань. Побежденные прислали просить великого князя о мире, на который он охотно согласился. Роман и братья снова целовали крест Всеволоду на всей его воле; причем, клялись не обижать друг друга и не вступать в чужие пределы. Устроив рязанские дела и разделив волости между братьями по старшинству, Всеволод воротился во Владимир.
Вмешательство Святослава Черниговского и плен его сына не обошлись без открытой войны между ним и владимирским князем. Известна их встреча на крутых берегах речки Влены. Осторожный Всеволод уклонялся от решительной битвы и берег суздальскую дружину, но он не был так бережлив в отношении к своим подручникам и приказал рязанским князьям сделать нападение. Ночью рязанцы перешли Влену, ворвались в лагерь Святослава и произвели там смятение. Но за минутную удачу они поплатились довольно дорого, когда на помощь к черниговцам подоспел Всеволод Святославич, рьяное мужество которого впоследствии такими живыми красками очерчено в "Слове о полку Игореве". Рязанцы обратились в бегство, потеряв много убитыми и пленными; между последними находился их воевода Ивор Мирославич, которого на рассвете привели к Святославу Всеволодовичу. Тем и кончились на этот раз военные действия между Всеволодом и Святославом. Но в том же году рязанские князья вместе с владимирцами должны были идти в новый поход, к Торжку, против своего дяди Ярополка Ростиславича, которому так усердно помогал их отец.
В последнем походе участвовали и муромские князья. Летописи еще не совсем теряют из виду Рязанский край и по временам посвящают ему несколько строк, но о Муроме они почти забывают. Только изредка нам удается встретить муромских князей где-нибудь в дальнем походе в качестве подручников. Об их внутренней деятельности, об отношениях между собой мы решительно ничего не знаем. На молчании источников разве можем основать только то предположение, что здесь было более внутренней тишины и согласия нежели в Рязани, что муромские события были слишком незначительны и не могли обратить на себя внимание летописцев. А между тем нельзя сказать, чтобы летописцы совсем не знали о том, что делается в Муроме; напротив, их немногие известия о муромских князьях отличаются иногда удивительной точностью. Таково известие о смерти Юрия Владимировича. Он скончался 19 января 1174 г. и положен в муромской церкви Христа Спасителя, которая была им самим построена*. После него осталось несколько сыновей, нам известны Давыд, Владимир и Игорь. Гибель Андрея Боголюбского, кажется, и муромским князьям внушила надежду освободить свою волость от подчинения соседнему княжеству. По крайней мере, суздальская дружина на известном соборе во Владимире изъявляет опасение подвергнуться нападению не одних рязанцев, но и муромцев. В борьбе Юрьевичей с Ростиславичами муромские полки действительно помогают последним. Но тем и закончилось это стремление к самостоятельности, если оно в самом деле существовало. В княжение Всеволода III муромские князья постоянно являются его усердными подручниками и по первому требованию ведут к нему на помощь свои немногочисленные дружины.
мы нередко видим в нашей древней истории, что русские князья на войну с соседними народами смотрят как на дело народное, и, забывая собственные счеты, предпринимают походы соединенными силами. Так случилось и теперь. Всеволод не ограничился теми средствами, которые у него были под руками, он послал просить помощи в Киев к Святославу Всеволодовичу и приглашал его принять участие в обороне Русских земель от иноплеменников. Не только Святослав, но и другие южнорусские князья отозвались на этот призыв. Весной 1184 г. полки из киевской, черниговской, смоленской и северской земель сошлись на берегах Оки. Оставив свои дружины в рязанских городах: Коломне, Ростиславле и Борисове, союзные князья велели готовить суда, а сами поехали во Владимир на Клязьме. Число князей простиралось до 8, а именно: три южных - Изяслав Глебович Переяславский; Владимир, сын киевского Святослава, и Мстислав, сын Давыда Смоленского; четверо рязанских Глебовичей - Роман, Игорь, Владимир, Всеволод; и один муромский, Владимир Юрьевич. Великий князь пять дней весело пировал со своими гостями и потом 20 мая выступил с ними в поход. Владимирские полки по Клязьме отправились в Оку и здесь соединились с союзными дружинами; конница пошла полем мимо мордовских селений, а судовая рать спустилась вниз по Волге; рязанцы составляли задний отряд. 8 июня князья достигли устья Цивили, оставили здесь свои суда под прикрытием бело-озерской дружины и с конными полками вступили в землю серебряных болгар. С ближними мордовскими племенами великий князь заключил мир, и дикари охотно продавали русским войскам съестные припасы*. Для нас очень интересны сохранившиеся подробности этого похода; они дают нам довольно ясное представление о предприятиях подобного рода и в особенности об образе ведения войны наших князей с волжскими болгарами. Результат похода в 1184 г. нельзя назвать вполне удачным; хотя русские одержали верх над неприятелем в открытом поле, набрали много пленников и добычи, но великий князь, сильно огорченный смертью своего храброго племянника Изяслава Глебовича, заключил мир с серебряными болгарами, и, не взявши ни одного города, воротился назад тем же порядком, т.е. на судах, а конницу послал через земли мордвы, с которыми на этот раз не обошлось без неприятельских столкновений.
Мы видим, что при сыновьях Глеба Ростиславича начинаются усобицы между рязанскими и пронскими князьями - усобицы, которые ослабляли их силы и много содействовали унижению целого княжества.
В 1186 г. Глебовичи произвели новый дележ волостей: Роман, Игорь и Владимир сели на Рязани, а Всеволод и Святослав на Проне*. Вслед за тем Роман посылает звать к себе пронских князей на совет для того, чтобы разобрать их вражду с Игорем и Владимиром. Но меньшие братья узнали от бояр, что старшие хотят их схватить. Разумеется, пронские князья вместо того, чтобы ехать на съезд, начали укреплять свой город и готовиться к обороне, а старшие братья собрали войско и начали разорять Пронскую волость. Всеволод, узнав о распре, послал двух бояр в Рязань уговаривать Глебовичей, чтобы они прекратили вражду. "Что вы делаете!" - велел он сказать им. "Удивительно ли, что поганые воевали нас; вы вот теперь хотите убить своих братьев". Укоризны Всеволода и соединенные с ними угрозы только раздражили рязанских князей и воздвигли еще большую вражду между ними; Всеволод и Святослав просили помощи у великого князя, и он отправил к ним 300 человек владимирской дружины, которые, с радостью, были приняты в Пронске. Старшие Глебовичи осадили город. На помощь к осажденным Всеволод послал новое войско под начальством своего родственника Ярослава Владимировича, с которым соединились муромские князья Владимир и Давыд Юрьевичи. Слух о приближении северных князей заставил Романа с братьями снять осаду и воротиться в Рязань. Всеволод Глебович, оставив в Пронске брата Святослава, сам поехал навстречу полкам великого князя, нашел их в Коломне и уведомил об освобождении своего города. Муромцы воротились домой, а Всеволод с Ярославом отправился в Владимир, чтобы посоветоваться с великим князем. Рязанцы спешили воспользоваться удобным случаем и снова осадили Пронск. Но Святослав защищался мужественно. Неприятели переняли у жителей воду, и те начали изнемогать от жажды. Тогда братья велели сказать Святославу: "Не мори себя и дружину голодом и граждан не мори; иди к нам; ведь ты наш брат, разве мы тебя съедим; только не приставай к брату Всеволоду". Последние слова намекают на то, что главным зачинщиком распри был Всеволод, который встречается в Пронске и во время войны 1180 г. Вероятно, опираясь на помощь из Владимира, Всеволод стремился к обособлению своей волости и к освобождению себя от влияния старших рязанских князей.
Святослав Глебович начал думать со своими боярами. Те сказали ему: "Брат твой ушел во Владимир, а тебя оставил", - и советовали отворить город. Святослав послушался своей дружины. Братья поцеловали с ним крест и посадили его в Пронске, но дружину Всеволода Глебовича, перевязавши, отвели в Рязань вместе с его женой и детьми, взяли себе также все имение его бояр. Многие владимирцы, присланные великим князем на помощь городу, были также задержаны пленниками.
В то время Всеволод Глебович возвращался из Владимира в Пронск. Дорогой он узнал о случившемся и сильно опечалился изменой брата Святослава и пленом своего семейства. Теперь ему оставалось только думать о мщении. Он захватил Коломну, известил обо всем великого князя и начал делать набеги на волости братьев*. Вел. князь особенно был недоволен тем, что Святослав выдал его людей и позволил их перевязать. "Отдай мне мою дружину добром, как ты ее у меня взял, - послал он сказать пронскому князю, - если ты миришься с братьями, зачем же выдаешь мою дружину. Я послал их к тебе по твоему же челобитью; когда ты был ротен и они ротные; ты стал мирен и они мирны". Глебовичи спешили отклонить войну с великим князем и отправили к нему посольство с такими словами: "Ты отец, ты господин, ты брат; за твою обиду мы прежде тебя сложим свои головы; а теперь не сердись на нас; мы воевали с братом своим за то, что он нас не слушает; а тебе кланяемся и отпускаем твоих мужей". Великий князь хотя и отложил поход, но не хотел согласиться на мир, и рязанское посольство воротилось без успеха. Тогда Глебовичи обратились к посредству черниговских князей и духовенства. Действительно, в следующем 1187 г. послы Святослава и Ярослава Всеволодичей вместе с Порфирием епископом черниговским и рязанским отправились во Владимир на Клязьме ходатайствовать о мире. Порфирий уговорил и владимирского епископа Луку поддержать его в этом деле. Всеволод наконец согласился на мир и отправил вместе с Порфирием и черниговскими послами своих бояр в Рязань для окончательных переговоров, отпустив в то же время многих рязанских пленников. Далее летописи намекают на какое-то коварство со стороны епископа Порфирия, но не говорят прямо, в чем оно заключалось. Из их рассказов можно понять только следующее. Посольство прибыло в Рязань к Роману, Игорю, Владимиру, Святославу и Ярославу Глебовичам.
Как бы то ни было, начатые переговоры не повели к миру; владимирские послы воротились назад, и бедный рязанский край жестоко поплатился за упорство своих князей. Главным виновником новой войны без сомнения был Всеволод Глебович, которому братья не хотели возвратить Пронска. В том же году великий князь отправился на Рязань с Ярославом Всеволодичем, на пути присоединился к нему Владимир Юрьевич из Мурома и Всеволод Глебович из Коломны. Переправившись за Оку, они сожгли много селений и набрали большое число пленников*. Почти одновременно с этим несчастием, которое пришло с севера, половцы нагрянули с юга и много зла причинили сельским жителям. Рязанские князья на этот раз не решились выйти из своих укреплений, чтобы встретить в поле того или другого неприятеля, и получили мир от великого князя не иначе, как согласившись на все его требования. Несмотря на молчание летописей, нельзя сомневаться в последнем, потому что вскоре Глебовичи опять являются подручниками Всеволода III в его походах, а в Пронске опять находим князем их брата Всеволода.
Наказывая младших князей за непокорность, Всеволод III в то же время строго исполнял обязанности великого князя в отношении к тем, которым он был вместо отца, защищал их от иноплеменников и не давал в обиду другим русским князьям. Между Черниговом и Рязанью происходили нередко споры по поводу границ, которые еще не определились; Ярославичи, кажется, заняли некоторые волости, принадлежавшие прежде Ольговичам. Святослав Всеволодович, представитель последних и в то же время великий князь киевский, вступился за интересы своего дома; в 1194 г. он собрал черниговских и северских князей в Карачев для совета, и положил идти с ними на рязанцев. Опасаясь встретить помеху со стороны северного Владимира, Святослав предварительно хотел получить оттуда согласие, но встретил отказ и воротился назад из Карачева.
В последнее десятилетие XII столетия господствовало совершенное согласие между Всеволодом III и рязанскими князьями. Мы находим даже более, чем мирные отношения. Осенью 1196 г. великий князь женил сына Константина на дочери Мстислава Романовича Смоленского. Свадьба совершилась 15 октября и с большим весельем была отпразднована во Владимире. В числе гостей встречаем трех рязанских Глебовичей: Романа, Всеволода и Владимира - последнего с сыном Глебом - также и троих Юрьевичей Муромских: Владимира, Давыда и Игоря*. Спустя 10 дней после свадьбы происходили постриги Всеволодова сына Владимира, которые подали повод к новым пирам и забавам. Князья веселились более месяца и разъехались по домам, богато одаренные от хозяина конями, золотыми и серебряными кубками, платьем и паволоками; не одни князья, и свита их также щедро оделена была подарками.
Дружеские отношения Ростиславичей и Глебовичей время от времени подкреплялись брачными союзами. В 1198 г. великий князь киевский отдал дочь свою Всеславу за младшего из братьев Ярослава Глебовича*. За этим браком последовало очень важное событие для Рязанской области. До сих пор она вместе с Муромским, Северским и Черниговским княжеством составляла одну енископию и в церковном отношении была подчинена черниговскому епископу, который, разумеется, всегда находился под влиянием своего князя. Нет сомнения, что потомки Ярослава Рязанского уже давно стремились освободить свою волость от подобного влияния Ольговичей, но для этого требовалось согласие киевского митрополита, а следовательно, и киевского князя. В последних годах XII в. представился к тому удобный случай: киевским князем был в то время Рюрик Ростиславич, союзник рязанцев. По просьбе своего зятя Ярослава Глебовича он изъявил согласие на разделение черниговской епископии и склонил к тому митрополита Иоанна. 26 сентября 1198 г. митрополит поставил первым рязанским епископом игумена Арсения.
Следующий 1199 год ознаменован одним из великих походов на половцев, беспокоивших рязанские пределы. Поход был предпринят по просьбе рязанских князей под личным начальством великого князя Всеволода. Идя берегом Дона, он углубился далеко в степи, но воротился, не встретив половцев. Варвары сделались очень робки и уходили на юг по мере приближения княжеских полков. Спустя семь лет рязанцы опять ходили в степи и побрали половецкие вежи, освободили из неволи многих христиан, захватили большое количество пленников, коней, волов и овец.
С 1186 г. наружное согласие между рязанскими князьями и Всеволодом III, по-видимому, не нарушалось в продолжение 20 лет. Из сыновей Глеба Ростиславича к концу означенного периода оставались в живых только двое: Роман и Святослав. В 1194 г. скончался Игорь Глебович. Он оставил сыновей: Ингваря, Юрия, Романа, Глеба и Олега. Около 1207 г. умер в Пронске Всеволод, после которого остался один только сын Кир Михаил. Неизвестно, когда сошли в могилу Владимир и Ярослав; они уже более не встречаются в истории, и место их заступают четыре Владимировича: Глеб, Константин, Олег, Изяслав.
Недовольными оказались теперь двое Владимировичей: Глеб и Олег, которые не замедлили обратиться к великому князю с жалобами на своих дядей. В 1207 г. великий князь отправлялся в поход к Киеву против Всеволода Чермного и, по обыкновению, послал звать с собой князей рязанских и Давыда Муромского. В Москве Всеволод соединился со своим сыном Константином, который привел к нему на помощь новгородскую дружину. Отсюда они отправились к устью Оки, где должны были соединиться с рязанскими полками. Во время пути к великому князю пришло известие, что Глебовичи замышляют измену и что они уже вступили в тайные сношения с Ольговичами. Обвинителями явились те же самые Глеб и Олег. Кир Михаил, занявший Пронск по смерти отца, был зятем Всеволода Чермного, и потому отказался принять участие в походе на киевского князя.
Когда полки Всеволода разбили шатры по отлогому берегу Оки, на другой стороне уже дожидались рязанские отряды под начальством восьми князей, а именно; Романа и Святослава Глебовичей - последний с двумя сыновьями Мстиславом и Ростиславом; потом Ингворя и Юрия Игоревичей, Глеба и Олега Владимировичей; при них находилась и муромская дружина с Давыдом Юрьевичем. Всеволод послал звать всех князей к себе в лагерь, принял их очень радушно и пригласил к обеду. Однако в одном шатре с собой великий князь посадил только Олега и Глеба, а остальные шестеро рязанских князей сели обедать в другом шатре. Всеволоду донесли наконец, что истина обнаружилась; тогда он велел схватить шестерых князей вместе с их боярами и отвести во Владимир.
Кир Михаил, услыхав о приближении грозы, не решился дожидаться ее в своем городе и, оставив Пронск, удалился к тестю Всеволоду Чермному. Граждане, однако, не упали духом, взяли к себе третьего Владимировича Изяслава и решились&l
Опубликовано автором: ADM от 24 нояб. 2021 г.
